Вертолеты, вертолеты!

Я проснулась от внезапно затихшего гула вентилятора. 

"Это не к добру", - подумал мой внутренний Штирлиц и приоткрыл один глаз ровно настолько, сколько позволило бы ему увидеть мелькающую в полутьме фигуру маман. 

Фигура была расплывчатая, темная и недовольная, отчего я решила, что мы проспали всё на свете. 

Ну, что уж тут скажешь, кроме как "ура, включите вентилятор, я хочу досмотреть сон про пингвинов, у которых нет коленок и они счастливы, а я чем хуже." 

Нащупав телефон, я разглядела циферки, которые укоризненно выпячивали брюшко шестерки. Шестерка доходчиво объяснила мне, что если я куда-то и опоздала, так это на поезд Омск-Ад. 

Хотя, тут я вру: все же знают, что Омск нельзя покинуть. Ну и еще кое-что про связь Омска и Преисподней, но это мы оставим для другого поста:  я обещала обществу не анонимных неудержимых графоманов, что теперь буду писать только по сути и кратко. 

Правда, это касалось объяснительных записок на тему игнорирования мной их чудесных собраний, но про сломавшуюся печатную машинку они больше слушать не хотят, а ничего более интересного и псевдонаучного я не придумала. Я всё потратила на свою курсовую работу. Ну вот опять. 

Ладно, сама наворотила, сама вам помогу сориентироваться: мы говорили о начале моего утра, которое особо пафосные и впечатлительные люди могли бы еще назвать началом моей новой жизни, но я же ни разу не пафосная и нигде не впечатлительная, а тошнило меня всё утро совсем по другой причине, но об этом дальше.

С собой в больницу я взяла только телефон, папку с анализами и черную шерсть Зохана, прилипшую к моим шортам, что как нельзя лучше иллюстрирует мою ситуационную тупость и недальновидность. Благо, мама пошла не в меня, и прихватила два туго набитых пакета, которые кратко можно было бы назвать "Настало время моей дочери пожить пару десятков лет где-нибудь в другом месте". 

Да, не кратко, но я стараюсь - если вы не будете в меня верить, я никогда не излечусь от напасти наполнения абзацев лишними словами.

Подъехав к главному корпусу и уловив глазами толпу людей на входе, мы быстро посовещались и решили, что это просто случайная толпа народа, которая случайно оказалась в семь утра около поликлиники. Точнее, так решила только я - остальные что-то твердили про очередь к врачу, но это звучало слишком сюрреалистично, так что я, нагло растолкав своим фирменным голосом раненого тушканчика "ой, простите, пропустите", пропихнула свои белые шорты к табличке с выбитым "Время работы с 8.00".

Не, ну беспредел же. Даже моя зачуханная больничка работает с семи утра, а тут чо, общество сонных сов?

Благо, Штирлиц хоть и не дальновидный, но кой-чего помнит, поэтому он резво поскакал по улице и свернул к другим корпусам, которые даже не корпуса, а целый больничный городок. Отыскав там корпус, который якобы главный, а на самом деле "А почему это жуткое здание - главное, а вон то красивое - нет?", мы нашли стулья, турникеты и бабушку в стеклянной будке.

Ага. Начало хорошее. 

- Мне вот тут сказали сегодня прийти на операцию, у меня даже бумажка есть, на ней написано, что сегодня мне надо прийти на операцию, и вот. - Ага, в жизни я тот еще милый пирожок с синдромом расстройства мышления и речи.

- А как фамилия врача, который вам выписал направление?

- Я не помню. Я помню только, что он лысый и бородатый. - Я сильно прыгала. Так сильно потерялася, что потеряла место, где я потерялася.

- Ну... Допустим. - протянула бабушка, окидывая меня задумчивым взглядом. - Посидите, подождите, он еще не подошел.

Через полчаса напряженного молчания и разглядывания бахил на ногах, мне сообщили, что таинственный бородач подошел и мне нужно срочно скакать на четвертый этаж (да твою ж мать, вы издеваетесь, что ли, почему постоянно ортопеды и ревматологи залезают на самый верх, они что, дети олигархов?), если я не хочу погибнуть под лавиной бабушек, бегущих к тому же врачу.

Добравшись до кабинета, я постучала в дверь (хотя хотелось по голове и не рукой) и вползла внутрь. 

Плакат с голой женщиной на стене, фигурка мотоцикла на столе, и дядя в кресле, разглядывающий папку с моими анализами, которые я с самой участливой мордочкой плюхнула ему на стол. Не лысый и не бородатый.

То есть, теперь вот это вы вкладываете в слово "допустим"? 

Не, ну ладно я - я же периодически проваливаюсь в дыры в пространственно-временном континууме, так что это неудивительно, а бабуля-то что? Глупый вопрос, да.

Слово "Покемон" вам о чем-нибудь говорит?

Не лысый и не бородатый очень обрадовал меня тем, что сейчас мне операцию делать не будут. Более того, делать мне её будут завтра, а пока пройдите в палату номер 6, товарищ Штирлиц. Вас я попрошу остаться - на недельку. Устроит?

- Конечно, - закивала я, судорожно выбивая в телефоне абоненту "Вовасик" сообщение "Срочно скачай мне все сезоны "Сообщества", нет времени объяснять. Хотя чо - есть, ждите меня внизу, наверх вас не пропустят".

Вынырнув из кабинета я увидела маму и Вову, скромно усевшихся на диване возле ординаторской. 

Я была настолько недовольна новостью о своем переселении в больницу, что даже не удивилась, каким образом они пробрались через бабульку и турникет. 

Надеюсь, что не криминальным, а то у меня тут внезапно пропала возможность свободного перемещения по Омску. Казалось бы - счастье, но только не тогда, когда у тебя даже зарядки нет от телефона.

Не, ну а чо я хотела? Наверно, я настолько зациклилась на том, что раньше я приходила, мне откачивали жидкость из колена, и я тут же уходила, что посчитала, что и тут так прокатит. 

- А вот и нет, дурында! - кричали мне пингвины, недовольно шевеля желтыми бровями. - И колени у нас, кстати, есть. Вот.

Медсестра провела меня в мою палату номер 6 (очень смешно, Иисус), где я тут же плюхнулась на кровать в углу, профессиональным взглядом отметив около нее две розетки. 

Да, это было моим главным критерием выбора места, так что вот. Я король электричества, зовите меня "Электра". Хотя, мне больше бы подошло имя "Антигона" - можете восхититься моим умением читать википедию, ага.

В своё время я полежала в больнице в своем родном поселке, и, когда я зашла в городскую палату, я чуть не свалилась от восторженного шока. В палате был душ, туалет, удобная кровать, розетка, а еду мне привозили лично. 

Увидев тарелку борща на своей тумбочке я решила звонить маме и говорить, что я оценила эту тематическую гостиницу, но, может, мы лучше в больницу поедем, а то колено само себя не вылечит.

Короче, чукча всё посмотрел, всё потрогал, чукчу можно везти обратно в тундру. 

Вначале из соседей у меня была одна тетя, которая, в последствии, оказалась просто мировой бабой. Настолько мировой, что когда её выписали, я чуть не разревелась - хотя выписали её на полчаса раньше, чем меня отпустили домой. 

Вот круто, наверно, быть таким человеком, чтобы когда ты уходил, людям становилось невыносимо тоскливо.

Женщина каждый вечер крутила бигуди, каждое утро красилась и душилась, и называла своего мужа "Крокодилом".

Сначала я не врубалась, что имеется в виду под "Не люблю, когда Крокодил ко мне в больницу приходит", но потом уловила, что это муж.

Больницы, поезда, очереди - это те места, где неизбежно соприкосновение людей и, в большинстве случаев, пересказывания некоторых эпизодов своей жизни, ибо перед человеком, которого ты больше никогда не увидишь, легче раскрыть душу, нежели перед знакомым или близким.

Во время наших с ней разговоров я интуитивно чувствовала, что она как-то связана с моей будущей профессией. Не даром говорят, что ведьма ведьму видит издалека. То ли в её речи проскакивали какие-то слова, которые слух сразу выявляет из общей массы, то ли сама манера держаться - не знаю, отчего у меня было такое наваждение. 

В конце концов я узнала, что она большую часть жизни проработала в колонии для несовершеннолетних. 

Вот это поворот.

Как-то она не вязалась с моими шаблонными представлениями о служащих в подобных отраслях, несмотря на то, что она была сильной и волевой, но по-хорошему - надеюсь, вы понимаете меня.

- Я когда дочь родила, постоянно с ней одна сидела. Крокодил у меня качмэн... Ну этот, штангу тягал всё время. Постоянно торчал в спортклубе. В один прекрасный день мне всё это надоело, я взяла дочь, завернула её в одеяло, и поехала кататься на троллейбусе. Приехала, а там парни, и все смотрят на меня - ну я ничего такая была. Захожу я - а Крокодил в бильярд играет. Я молча взяла, положила одеяло на бильярдный стол, развернула, а сама села на стул и смотрю на него. Вот так я приезжала, пока он не перестал ходить туда. А потом он мне говорит: "Ты за двадцать лет нас с сыном под каблук загнала". А я ему: "Кто? Я?! Мужчина, я тебя двадцать лет не видела, ты кто вообще такой?"

Круто

Потом нашу компанию разбавила бабулька, привезенная из реанимации, в которую она попала после установки протеза. Бабулька была под стать нашей палате - бодрая, ядрено матерящаяся и неунывающая. Ей часто было плохо, но жена Крокодила постоянно была рядом, даже посреди ночи вскакивала и помогала ей. 

Как, впрочем, и мне, когда я отходила от наркоза.

Хспати, наркоз - это что-то с чем-то. Пока я лежала в палате и смотрела в потолок, всё пыталась найти слова для будущего поста, которые опишут моё состояние, но так и не осилила эту задачу.

Но перед тем, как попасть на операционный стол, меня ждала вереница приключений - подчас не совсем приятных. 

Два часа до операции были самым ужасным временем за лет пять, пожалуй. 

Я тут все социалки забиваю своим нытьем о том, какой я проглот и ем даже ночью, потому что хоцца, и всё тут. 

Когда мне запретили есть до операции я поняла, что между "хоцца" и "умру, если не пожру - реально умру, чо вы ржете, тащите булку, блин, ну мне плохо же, ну" огромная разница. 

Проснувшись утром я понаблюдала за своими забавно трясущимися пальцами, трясущимся туловищем и спросила у Вселенной, почему бы ей не бросить в меня метеоритом прямо сейчас, иначе я сама откуда-нибудь сброшусь. 

Пропустив физиологические подробности скажу, что когда за мной приехала карета, я была счастлива и полужива, поэтому резво залезла на высокое такси и стыдливо прикрыла свои прелести простынкой. 

А потом такси повезло меня кататься. Прям как в кино. Не хватало только бегущих рядом людей в голубых халатах, истошно вопящих: "Три пулевых, четыре из которых в голову, мы её теряем!!!". Это было весело, ага.

Карета доставила королеву-тошнотика до операционной и передала в руки моей тезки, которая надела на меня моднявую синюю шапочку, капельницу и синюю штуку на палец. 

В ожидании анестезиолога я крутила головой, аки восторженный воробей. Повернув голову влево я увидела еще один стол и хирургов в окровавленных халатах, склонившихся над какой-то женщиной. 

О да, я знала, знала, что просмотр фильмов ужасов - это не бездарное времяпровождение, поэтому даже не поморщилась. 

Пришел анестезиолог, заявил, что сейчас будет мазать мне спину американским спиртом, и что я могу потом всем этим хвастаться (вам первым выпала эта честь - несите её с достоинством). Уколы в позвоночник - это вообще весело, скажу я вам. Пока комары размером с Зохана кусали мою спину, я размышляла над тем, как, интересно, можно уколоть в позвоночник так, чтобы у тебя онемела точно правая нога, а еще как реагировать на недоуменное "Ой, да что ж не получается-то", доносившееся сзади.

В конце концов, моя правая нога стала неметь, о чем я радостно сообщила анестезиологу.

- Отлично, - сказал он через пару минут. - Ну-ка, подними ногу.

- Странно. Такого быть не должно. - Последовала реакция на мой бодро задранный окорок. - Ладно, полежи еще немного.

А мне-то чо, мне ничо. Нога немела, будто я её отлежала, и я, восхищенная новыми ощущениями, задорно шевелила пальцами на обеих ногах сравнивая их подвижность.

Пришел хирург, поместил мою царскую корявку на какую-то подставку, щедро обмазал её зеленкой и подозрительно затих.

- А это еще что такое? Почему ты пальцами шевелишь? - один глаз недоуменно смотрел на меня, второй на анестезиолога.

- Не знаю, мне нравится.

- Хм, Вика, кина не будет, - разочарованно сказал мне анестезиолог. - Придется тебя отключить. Ты разочарована?

- Не так, чтобы очень.

- Ну, тогда с Богом.

И всё. Серьезно. Серьезно?! Это всё?! Я-то думала, что я плавненько отъеду в мир единорогов и радуг, мир, куда я так давно хотела попасть, а на самом деле я отрубилась мгновенно - даже быстрее, чем исчезли мои мечты о ручном утконосе по имени Лебовски. 

А потом начались дичайшие трипы. 

Даже призвав на помощь весь своей непосильным трудом нажитый словарный запас, я могу описать это как: "Всё мелькало, кружилось, черные круги, желтые полоски, крута-крута-крута, а можно мне еще?". 

Не знаю, как там дела обстоят у остальных, но я, когда выпью что-то алкоголесодержащее, начинаю испытывать головокружение, и ощущения, что меня накрыли большой мягкой подушкой, и я такая кружу вся в перьях красивая. 

Своё состояние в наркозе я могу описать, как мягкую подушку весом в миллион тонн и вертолеты, вертолеты повсюду!

Проснулась я в палате, попыталась придать своему взгляду осмысленность, но зрачки всё равно предательски скатывались к переносице и мне было смешно, потому что я примерно представляла, как это выглядит со стороны, да и вообще очень весело, когда твой организм тебя не слушает, да.

- Сними ты уже эту шапку, она тебе не идет. - сказал мой хирург, материализовавшись в палате.

Я стащила с головы голубую медузу и легла спать. И пусть весь мир подождет. 

Кстати, мне выдали прикольную красную кнопку-артефакт, обладавший способностью вызывать медсестер, так что мир мог ждать, а я нет. Я этой кнопкой всё равно ни разу не воспользовалась, просто говорю, чтоб вы трепетали, осознавая, какой могущественной властью я была наделена.

Колено ныло, как ныл в свое время мой поломанный палец, но было терпимо, оно мне не мешало. Несмотря на это, мне активно предлагали обезболивающее, и очень удивлялись, когда я отказывалась.

А вы что думали - глава клуба "Стальные яйца" всегда остается главой клуба "Стальные яйца", даже если у него на голове дурацкая шапка и глаза с нежностью смотрят на кончик носа.

Полежала я так пару дней и поняла, что я могу ходить, причем весьма даже ловко, хотя по ощущениям казалось, что встань я на колено - оно лопнет и оставит меня удивлённую стоять и недоумевать посреди палаты.

Сегодня утром, придя на очередную перевязку, я услышала от медсестры совет отпроситься на выходные домой, ибо делать мне тут нечего - швы красивые, глаза на месте, шапку сожгли - жизнь налаживается.

- Можно мне домой? - тушканчик нашел своего врача и напряг все свои лицевые мускулы для придания лицу самого жалостливого выражения.

- А почему нет?

- То есть, я вот сейчас встаю и иду домой?

- Ну да, иди.

Шыкарна.

Распихав манатки по пакетам я отчалила домой, где меня, как томагавк индейца, настигло острое ощущение того, что дом - это круто. Даже не передать словами, как круто. И все мелкие неприятности, что с тобой случаются - это фигня, пока у тебя есть куда возвращаться и к кому возвращаться.